С самого детства нас окружают истории любви. Герои_ни книг, фильмов, песен постоянно влюбляются, страдают, ждут и ищут «того самого» или «ту самую». Нам рассказывают, что романтическая любовь — важнейшее чувство, ради которого стоит жить и за которое не страшно умереть. Вопросы «Ты уже влюблял_ась?» или «У тебя кто-то есть?» звучат так, будто влюбиться — это обязательный этап взросления.
Но что, если ты никогда этого не чувствовал_а? И даже никогда не хотел_а? Что, если тебе хорошо без бабочек в животе, признаний и свиданий? Что, если ты живёшь без поцелуев на закате и не страдаешь от этого?
Сегодня мы поговорим с девушкой, которая называет себя аромантиком. Лиз* — 24. Она не испытывает романтического влечения, но не считает, что упускает в жизни что-то важное. С помощью Лиз мы попробуем понять, каково это — быть вне любовного сценария, но не вне человеческой теплоты.
Что такое аромантичность?
Аромантичность — это отсутствие или очень низкий уровень романтического влечения. То есть человек может не испытывать желания строить романтические отношения, не влюбляется в привычном смысле, не стремится к «большой любви». Но он вполне может испытывать другие формы привязанности: дружескую, платоническую, сексуальную.
Аромантичность бывает разной: кто-то никогда не чувствует романтического интереса, кто-то может почувствовать его в очень редких, особенных обстоятельствах.
— Когда мне в школе впервые сказали, что я «должна» влюбиться, я подумала: а зачем? Это не было протестом или желанием быть «не такой, как все». Просто я не чувствовала той любви, про которую говорили все вокруг. Я не ревновала, не мечтала о поцелуях или свиданиях. Этого просто не было. Мне нравилось проводить время с друзьями, болтать, читать книги — и всё. Тогда я считала, что «пока не встретила нужного человека».
— Когда ты поняла, что дело не в этом?
— Слово «аромантичность» я впервые увидела в каком-то англоязычном блоге. Это было уже после школы, лет в 18. Я прочитала описание и почувствовала, будто описывали меня. Наконец, появилось название моему ощущению, и оно казалось таким… нормальным. Оно звучало как облегчение.
— Твои близкие намекали, что пора бы начать отношения?
— К сожалению, давление было постоянным и со всех сторон. Друзья говорили, что у меня, возможно, какая-то «семейная травма». Мол, может, мои родители живут как соседи, и от этого я не хочу любви. Но нет, у меня любящие родители, которым хорошо вместе. А мне хорошо самой по себе.
Мама всю старшую школу спрашивала, не появился ли у меня мальчик. На мои ответы, что мне это не интересно, закатывала глаза и говорила: «Ой, влюбишься ещё». Это страшно доставало.
Как романтики усложняют жизнь аромантичным людям?
Мы живём в мире, где романтическая любовь считается чем-то вроде универсального рецепта счастья. Отсутствие влюблённости многими людьми воспринимается как дефицит, травма, болезнь — что угодно, кроме нормы, каковой романтичность является. В актуальной системе координат быть без пары приравнивается ожиданию, не влюбляться считается «странным», а тех, кто выбирает для себя синглизм, называют эгоист_ками.
— Часто ли люди пытались «исправить» тебя, навязать свою правду о том, как нужно жить и любить?
— Постоянно. Все почему-то считают, что они очень правы и что их советы всем очень нужны. Хотя чаще всего эти люди возвращаются домой к нелюбимым мужьям и женам, жалуются на жизнь и постоянно идут на компромиссы. Я обхожусь без этого всего, и иногда мне кажется, что они завидуют — от этого и бесятся.
Когда ты не влюбляешься, окружающие ведут себя так, будто с тобой что-то случилось. Меня не спрашивали: «Есть ли у тебя мечта?» или «К чему лежит твоя душа?», меня спрашивали: «Ну когда уже? Может, ты боишься близости?» Я почти каждый день слышала фразу «Ты просто не встретила того самого». Как будто влюблённость — это экзамен, который я всё никак не сдам.
Социальное давление часто не агрессивное, а мягкое — будто заботливое, но от этого оно не становится менее навязчивым. Родители и друзья ждут, что у тебя появится партнёр_ка. А ты, может, совсем и не против чувств, но именно этого чувства — романтического — у тебя просто не возникает.
— А пробовала ли ты когда-нибудь сознательно увлечься романтикой? Заинтересоваться этим? Найти «того самого»?
— Я пыталась. Иногда насмотришься фильмов и думаешь: вообще круто, если кто-то тебе суперподходит и ты хочешь сворачивать для него горы, писать стихи и всё такое. Я этого не чувствовала, но очень старалась — ходила на свидания, начинала отношения. И мне было тяжело. Не потому, что люди были плохими, а потому, что я всё время чувствовала, что играю чью-то роль.
Мне дарили цветы и ожидали какой-то суперреакции, которую я не давала. От меня ожидали счастья после поцелуев и хождений за ручки. А потом обижались, что я холодная и не ценю хорошее отношение к себе. В какой-то момент я перестала тратить своё время на это — и жизнь стала намного проще.
Жить без романтической любви не трагедия. Но жить в мире, где любовь преподносится как смысл, — вот что достаточно сложно. Тебе приходится постоянно объяснять, что ты не сломан_а, не закрыт_а, не озлоблен_а. Ты просто живёшь по-другому. И хочешь, чтобы это тоже воспринималось как норма.
Возможна ли близость без романтики? А секс?
Для аромантичных людей привязанность может строиться не на влечении, а на доверии, уважении, дружбе. Существуют, например, квирплатонические отношения — они могут быть эмоционально глубокими, важными, интимными, но не романтическими по содержанию. У кого-то это соседство и совместный быт, у кого-то — крепкое партнёрство без влюблённости.
— Чаще всего я чувствую близость через стабильность и надёжность. У меня есть подруга, с которой мы дружим больше десяти лет. Мы не влюблены, не живём вместе, но она — мой человек. Она знает, что я не очень тактильная, понимает, как меня поддержать, мы часто проводим время вместе, и эти чувства я считаю важными и нужными. Это очень крепкая связь.
Аромантичность не то же самое, что асексуальность. Некоторые аромантики, как и наша героиня, могут испытывать сексуальное влечение без романтической привязанности. Это может создавать ситуации, которые не укладываются в привычные сценарии.
— Если тебе комфортно, поделись, пожалуйста, есть ли секс без романтики?
— Иногда мне хочется секса, и я занимаюсь им — по согласию, по желанию. И для меня романтика и секс — это в корне разные вещи. Я могу хотеть мужчину в сексуальном плане, но категорически отказываться идти с ним на ужин и держаться за руки.
Некоторым мужчинам это даже нравится, и, судя по моему опыту, многие мужчины аромантичны, им тоже не нужны объятия и прогулки под луной, они делают это ради своих женщин. Со мной они часто испытывают облегчение, что им не нужно притворяться.
Бывали и случаи, когда после секса мужчины хотели нежности, а я хотела, чтобы они ушли из моей кровати, потому что спать я люблю одна. Тогда я ловила критику, меня обвиняли в холодности, хотя я просто расставляла границы, и делала это ещё до секса. Иногда мужское эго задевается тем, что после секса я не хочу продолжения.
— Как думаешь, будет ли у тебя когда-нибудь регулярный партнёр? И хочется ли тебе этого?
— В романтическом смысле не хочется. А в плане постоянный человек, с которым я живу, занимаюсь сексом, общаюсь, смотрю фильмы и болтаю о том, как прошёл мой день, — почему нет? Отчасти это уже происходит. Сейчас у меня есть мужчина, мы не называем друг друга партнёрами, но регулярно видимся. Можем просто тусоваться вместе и заниматься своими делами, можем ходить в кино, но без приколов типа держаний за ручки. Можем ужинать, но тоже без цветов и всякого такого.
— Вы обговаривали, кто вы друг другу, или это не так важно?
— Мы не живём вместе, но выходные можем проводить вместе полностью, нам хорошо вдвоём. Сколько это продлится — не знаю, но мне максимально комфортна наша связь, как её ни назови. Мы ярлыки не вешаем, но «друзья с привилегиями» — это довольно точное описание, мне оно нравится.
Вместе с Лиз разбираем три мифа об аромантиках
Эту фразу и ей подобные повторяют даже самые доброжелательные люди. Им кажется, что романтическое влечение обязательно наступит, просто нужно подождать того или ту, кто «разбудит» эти чувства.
— Мне это говорили всю жизнь. Как будто во мне что-то должно включиться со временем. Но за 24 года ничего не произошло. Я не влюблялась, не скучала по романтическим жестам, а даже раздражалась, когда мне пытались это внушить. Я не жду «того самого» — мне не нужно этого ждать.
Многие считают, что если человек не влюбляется, значит, он «боится чувств», «был обманут», «пытается уберечься от боли». Но аромантичность — это не защита, не травма и не проблема.
— Меня спрашивали, не было ли у меня токсичных, созависимых отношений. А я не могу вспомнить ни одного драматичного разрыва, потому что их не было. Я не боюсь чувств, никогда не боялась. Я просто чувствую по-другому. Во мне много любви к людям, к близким, но не романтической. Это не следствие травмы. Травмы — не причина и не объяснение всему на свете.
В массовом представлении аромантичный человек — это кто-то отстранённый, замкнутый в себе, живущий без тепла. Но это не прямо связанные между собой вещи.
— Я не тактильная и не романтичная, это правда. Но я очень теплая. У меня есть близкие друзья, о которых я люблю заботиться, люблю их слушать, поддерживать, быть с ними рядом. И в ответ я тоже окружена теплом, причём таким, которое нужно мне. И я вовсе не одинока. В моей жизни много дружбы, секса, поддержки и любви — просто не той, к которой все привыкли.
Не всем людям нужна романтика. Не все мечтают о признаниях под дождем и пикниках со «второй половинкой» на рассвете. Для некоторых людей романтическая любовь — всего лишь чувство, которого они никогда не испытывали, и это нормально. Отсутствие романтики не делает кого-то менее живыми или «обделёнными судьбой». Быть аромантичн_ой — не трагедия, а лишь другой способ жить, чувствовать, строить связи с людьми. И этот способ ничуть не менее настоящий.
Авторка: Martha K.
