Какое-то время назад большое количество людей вообще не верили в существование депрессии. Они советовали бороться с «хандрой» такими способами: взять себя в руки, заниматься спортом или, в крайнем случае, выпить бокал вина или бутылочку пива.
Со временем благодаря деятельности блогеро:к-психолог:инь и психоактивисто:к отношение к депрессии в обществе стало постепенно меняться. Всё меньше людей склонны винить страдающих депрессией в слабоволии и лени. Однако вместе с расширением знаний о депрессии распространяются и стереотипы — например, говорят о том, что депрессия — это «модно», что это «что-то для городской интеллигенции», что достаточно просто «собраться».
В этом тексте я, журналистка Дарья Гордейчик, размышляю о том, насколько мало изучена депрессия, как стигматизация мешает людям своевременно обращаться за помощью. И каково это — находиться в этом состоянии. Я поделюсь фрагментами своего личного опыта — из моего дневника и из терапии. Чтобы поддержать тех, кто сейчас переживает похожее.
Что «не так» понимают в отношении депрессии?
«Я тоже впадаю в “депрессию”, когда идет дождь»
Во-первых, «депрессия» — это разговорный термин. В медицине существуют понятия «депрессивное расстройство» и «депрессивный эпизод». Депрессивный эпизод также может быть частью биполярно-аффективного расстройства.
Во-вторых, в массовом сознании эта самая «депрессия» часто ассоциируется просто с плохим настроением или грустью. Но такое упрощение опасно. Когда депрессия больше не рассматривается как серьезное психическое заболевание, требующее диагностики и помощи, ее перестают воспринимать всерьез — как окружающие, так и те, кто действительно страдает.
Так, люди, у которых случаются настоящие депрессивные эпизоды, начинают сомневаться в своем праве обратиться за помощью, откладывая визит к специалист:кам.
Плохое настроение — далеко не единственный симптом этого заболевания. Психиатр:ини выделяют пять основных признаков, характерных для депрессивных состояний.
Плохое до такой степени, что человеку, находящемуся в депрессивном эпизоде, становится трудно получать удовольствие даже от тех вещей, которые раньше приносили большую радость. Это касается как «маленьких событий» — чтения интересной книги, хорошей погоды, положительных отзывов на работе, так и «больших» — вечеринки с друзьями, долгожданной поездки, повышения по службе. Все это либо не вызывает никаких эмоций, либо эти эмоции настолько слабы и кратковременны, что человек даже не успевает их заметить на фоне всей той грусти, которая почти никогда не отступает.
Эти мысли не поддаются рационализации. Близкие люди могут бесконечно убеждать человека в его/ее нужности и важности, что в жизни есть смысл и что в будущем всё будет хорошо. Человек в депрессивном эпизоде может повторять это себе бесконечно, но от этого ему/ей не становится легче.
Интересно, что при эффективном лечении — например, когда человек начинает принимать антидепрессанты — эти мысли исчезают сами собой. Странно наблюдать, как вопросы и мысли о бессмысленности собственной жизни вертелись в голове несколько дней, а потом просто исчезли.
С памятью происходят странные вещи: во время депрессивного эпизода человек часто забывает важные события, может терять вещи из-за невнимательности, опаздывать на встречи. При этом вне болезни он/она может быть даже чрезвычайно пунктуальн:ой и ответственн:ой, но во время приступа ему/ей становится очень трудно удерживать в голове простые вещи и сосредотачиваться на них.
Иностранные языки, которыми человек владеет хорошо, также каким-то образом стираются из памяти (хотя и возвращаются после начала лечения). Даже на родном языке становится трудно формулировать мысли.
Слова как будто не складываются в предложения, и смысл написанного ускользает. Конечно, в таком состоянии человеку, чья повседневная жизнь связана с чтением и пониманием текстов (особенно длинных и сложных), становится невероятно трудно выполнять обычные повседневные задачи. И это только усиливает мысли о собственной несостоятельности и никчемности.
Знаменитая фраза «так плохо, что невозможно даже встать» как раз об этом эффекте. Простые физические действия вызывают невообразимое сопротивление. Если человек все же преодолевает это сопротивление, то привычные автоматические действия могут занять гораздо больше времени, чем обычно, а чувство усталости после них становится гораздо сильнее.
В целом близкие человека в депрессивном эпизоде часто замечают, что он/она всё время устал:ая и вял:ая, а также грустн:ая и апатичн:ая. Хотя иногда для встреч с коллегами, друзьями человек может «собраться», из последних сил поддержать разговор и подбодрить всех вокруг. В том числе и для того, чтобы не показаться слаб:ой и жалк:ой. Или убедить себя и всех вокруг, что всё в порядке и всё еще можно взять себя в руки. Или, из тех же убеждений в собственной никчемности, показать свою способность хотя бы шутить и поддерживать атмосферу в компании.
Фрагмент записи из дневника во время депрессивного эпизода. Описание настроения
Как будто я стою на табуретке с петлей на шее, и табуретку могут выбить в любой момент. Кажется, любая малейшая неприятность — и всё, я просто не выдержу.
…
Меня как будто окутала огромная серая туча, и я двигаюсь на ощупь, без единого лучика света. Моя жизнь — это череда неудач. Я напоминаю себе, что это не так, что я достигла многого и сделала многое, но всё плохое, что я переживаю, словно выстраивается в моей голове в последовательную цепочку. И достижения — это лишь доказательство того, что я про*** свой потенциал. От плохого к худшему: в этой жизни меня ничего не ждет.
…
Стыдно за свое существование. Зачем я топчу эту землю? Нет смысла в том, что я делаю. Во мне нет никакого смысла. В жизни в принципе нет никакого смысла. Может, у кого-то — только не у меня.
…
Зачем я себя мучаю? Зачем просыпаться каждое утро и доживать до вечера — и так каждый день? Зачем, если можно наконец со всем этим покончить?
«Возьми себя в руки, и всё пройдет»
Этот миф — один из самых распространенных, когда речь идет о депрессии. В основе его лежит непонимание самой природы психических расстройств и вера в то, что всё можно решить «силой воли».
Когда тебе во время депрессивного эпизода говорят что-то вроде «соберись», «перестань себя жалеть», то как бы дают понять (чаще всего неосознанно): твое состояние — это твоя вина, ты просто недостаточно стараешься.
Но депрессия — это не вопрос настроения, а нарушение химии мозга. У человека меняется уровень нейромедиаторов, что влияет на способность чувствовать радость, концентрироваться и мотивировать себя. Это не то, что можно «преодолеть» силой воли.
А отсутствие мотивации и энергии — это симптом, а не причина.
Как я уже сказала выше, человек с депрессией часто не в состоянии выполнять даже самые простые задачи. Поэтому слова «соберись» и другие мотивирующие советы могут вызвать лишь чувство вины и стыда за неудачу.
К этому добавляется стереотип о том, что «депрессия только у слабых». Назвать кого-то «слаб:ой», когда она/он страдает от депрессии, — это то же самое, что сказать: «Ты просто не пытаешься вылечить свой диабет». Звучит абсурдно, не правда ли?
Отрывок из дневника
Мне так стыдно. Что сложного в том, чтобы просто встать и прибраться? Разобрать стиральную машину? Поработать? У меня же всё есть, чего мне не хватает? Светит солнце, под окнами цветет сирень, всё хорошо, а я опять сижу с таким настроением, будто кто-то умер.
Я отодвигаю дедлайны. Я снова пишу, что у меня депрессия, а саму накрывает такое чувство вины. Ну сколько можно? Ладно если бы в это время я как-то развлекалась. Но я просто лежу. Смотрю в стену. Могу полистать Instagram, но, скорее, чисто автоматически. Почему я не могу просто быть как другие люди?!
«Раньше депрессии не было»
Это утверждение на самом деле не о депрессии — оно касается радикально изменившегося отношения к психическому здоровью. Вот что прячется за этим мифом:
Люди всегда испытывали состояние глубокой безнадежности, отчаяния, желания изолироваться или даже умереть. Но эти состояния не назывались «депрессией». Могли бы сказать: «Какой-то он невеселый», «Она измучена душой», «Сердечная болезнь».
В Древней Греции Гиппократ (живший в IV веке до н.э.) описывал состояние, напоминающее депрессию, называя его меланхолией. Он считал, что меланхолия возникает из-за избытка «черной желчи» и характеризуется тоской, отсутствием желаний и нарушением сна.
Признаться в «эмоциональной слабости» было стыдно, особенно мужчине. О «психических заболеваниях» говорили приглушенно, а людей с проблемами, скорее, изолировали, чем поддерживали. Поэтому депрессия скрывалась — в молчании, в алкоголе, в работе до изнеможения.
Например, в Средние века психические расстройства часто трактовались как грех (вспомним, что уныние — один из семи смертных грехов в христианстве). Людей с депрессивными состояниями часто изолировали, лечили молитвами или даже наказывали. Только в XIX веке термин «депрессия» начал использоваться в медицинском контексте.
Да, люди выживают даже в самые трудные времена. Но это не избавляет их от страданий. И часто, именно тогда, когда «сломаться» нельзя, психические расстройства маскируются — потому что для них нет места, нет языка, нет разрешения со стороны общества.
И то, что все вдруг стали «грустными», вовсе не означает, что депрессия стала модной — модными стали открытость, желание рассказывать о своих переживаниях и искать помощи. В предыдущие десятилетия люди страдали молча. Сегодня люди всё чаще позволяют себе говорить: «Мне плохо», «Мне нужна помощь».
Такое клеймение «модной болезнью» может отпугнуть людей от поиска поддержки, особенно когда речь идет о подростках или молодых людях. Под маской позерства может скрываться реальный болезненный опыт, требующий внимания, а не сарказма.
А что теперь?
В мировом медицинском сообществе депрессия уже долгое время не считается капризом или признаком слабости. Это серьезное клиническое психическое расстройство, которое влияет на работу мозга, настроение, физическое состояние и общее функционирование человека.
Сегодня у нас наконец-то есть язык, позволяющий описать то, что раньше было скрыто в тишине. У нас есть классификации для систематизации переживаний, которые раньше назывались просто «хандрой» или «неспособностью собраться».
Так, состояния, которые мы называем депрессивными, описаны в шестой главе Международной классификации болезней одиннадцатого пересмотра (МКБ-11). Этот раздел посвящен психическим и поведенческим расстройствам, а также нарушениям нейропсихического развития.
Признание депрессии как заболевания, в том числе ее точное описание в МКБ, имеет большое значение. Это позволяет специалист:кам по всему миру использовать единые критерии диагностики и лечения; способствует тому, чтобы медицинские системы признавали депрессию реальной и столь же важной, как и физические заболевания; помогает бороться со стигмой, поскольку подтверждает, что это не «преувеличение» или «лень», а расстройство, имеющее научно доказанную природу и требующее комплексного подхода.
Отрывок из дневника
Вчера писала статью. Небольшую и о том, что я хорошо знаю. Обычно это занимает три часа. Я писала восемь. Стыдоба.
Это какой-то абсурд. Сегодня в банке мне нужно было написать свою фамилию латиницей. Последние несколько лет я пишу свою фамилию латиницей по несколько раз в неделю. Здесь я настолько затупила, что долго вспоминала, как пишется моя фамилия. Мне было стыдно просить кассиршу показать мне мой собственный паспорт. В результате неправильно написала свою фамилию: переставила две буквы. Кассирша этого не заметила. Если бы заметила, я бы, наверное, умерла от стыда.
Внезапно вырубился телефон. Если он сломается, я просто… всё. Я не выдержу эпопею с ремонтами, я просто — в окно. Так вот, когда я его включила, нужно было ввести пароль. Я ввела его правильно с третьей попытки. Я забыла свой пароль, который не меняла уже лет пять. Что я за человек?
Дела на завтра:
- Наконец-то забрать посылку с почты (крайний срок — завтра!)
- Изменить пароль на телефоне
- Написать редакторке, попросить перенести дедлайн (снова…)
«Наш бухгалтер тоже “в депрессии”, поэтому он тебе не начислит зарплату», или Отсутствие больничных и социальная стигматизация
Психическое здоровье часто воспринимается как нечто не столь серьезное по сравнению с физическими заболеваниями. Так, пациент:ки в Беларуси не могут получить больничный во время депрессивного эпизода, если они не госпитализированы. Однако стационарная психиатрическая помощь в Беларуси оставляет желать лучшего. Из-за перегруженности врачей, низкого уровня специализированной подготовки психиатр:инь, работающих в больницах, и строгих больничных правил (часто неоправданных) пациент:ки с депрессией могут испытывать сильный стресс в дополнение к своему состоянию. С другой стороны, в ситуации тяжелого депрессивного эпизода, когда человек находится на грани самоубийства, даже то, что предлагает беларусская психиатрия — прием соответствующих препаратов по графику, регулярное питание и исключение возможности самоубийства, — может спасти жизни.
Таким образом, просто взять больничный на время депрессивного эпизода невозможно. И даже если человек продолжает ходить на работу, не факт, что он встретит там понимание. В Беларуси, где рынок труда — это прежде всего рынок работодател:ьниц, а не работни:ц, немногих интересует человеческая уязвимость. У работни:цы меньше возможностей и пространства для разговоров о своих трудностях, особенно если это что-то «нематериальное», например, депрессия.
Однако, как мы выяснили ранее, когнитивные способности могут быть снижены до такой степени, что человек просто не может эффективно выполнять свою работу.
Учитывая низкий уровень осведомленности о проблемах психического здоровья в Беларуси, многие люди, страдающие депрессией, не могут рассчитывать на поддержку близких. Некоторые люди не верят в существование депрессивных расстройств в принципе и списывают симптомы на лень или слабость воли.
Некоторые люди убеждены, что антидепрессанты вредны и их не следует принимать.
В результате человек, которого во время депрессивного эпизода постоянно терзают мысли о собственной никчемности и у которого нет совершенно никаких сил что-либо объяснить близким, часто испытывает давление со стороны тех, от кого обычно принято ожидать поддержки.
Ограничения доступа к образованию и работе
В Беларуси на основании постановления Министерства здравоохранения № 71 от 25 июля 2022 года лица с биполярными аффективными расстройствами и депрессивными расстройствами не принимаются на учебу в учреждения среднего специального и высшего образования.
Даже если у абитуриент:ки наивысшие баллы и результаты экзаменов, на некоторые специальности его/её не примут из-за справки от психиатра, подтверждающей такой диагноз.
На самом верху списка специальностей и заболеваний находятся те нарушения, которые запрещают получение образования во всех профессиональных, средних специальных и высших учебных заведениях.
К таким заболеваниям относятся туберкулез, деменция и биполярное аффективное расстройство с частыми и (или) тяжелыми маниакальными и (или) депрессивными эпизодами, а также рекурентное депрессивное расстройство с частыми и тяжелыми депрессивными эпизодами.
Если представить себе отлични:цу, котор:ая обратил:ась к участковому психиатру и получил:а один из этих двух диагнозов, то он:а не сможет поступить ни в один беларусский ВУЗ или колледж.
Отрывок из дневника
Разбирали с психотерапевткой, какие причины есть лично у меня не совершать самоубийство. Мы нашли одну: мама расстроится. Время от времени я думаю, что это просто моя трусость, и другого объяснения нет. Я боюсь пройти через сам процесс умирания — вот и все. Хотя по сути это небольшой вклад в то, чтобы наконец покончить со всем этим. Больше никаких тревог, боли, печали, выяснения отношений, тщетных надежд, бессмысленной борьбы. Всё это закончится так или иначе, так зачем же ждать, пока это произойдет само собой, вместо того, чтобы положить этому конец сейчас, по собственной воле? Трусость. Трусость.
Как поддержать во время депрессии
Депрессия поддается лечению — и чем раньше человек обратится за помощью, тем выше шансы вернуться к качественной жизни. Современная психиатрия стремится не изолировать, а интегрировать людей с психическими расстройствами в общество — посредством поддержки, подбора соответствующих лекарств, терапии, образования и профилактики.
Но только сам человек может решить, какая поддержка будет для него/нее более эффективной во время депрессивного эпизода. Лучше всего просто спросить, какой поддержки ожидает человек.
Однако важно помнить, что во время депрессивного эпизода принятие даже простых решений может отнимать огромное количество психических ресурсов, которых у человека и так не хватает. Поэтому самое лучшее, что можно сделать, — это снять с человека хотя бы часть этой психологической нагрузки.
Например, можно взять на себя некоторые домашние дела: приготовить или заказать еду, вынести мусор, убраться.
Если человек, находящийся в состоянии депрессии, не может сделать выбор самостоятельно, предложите сделать выбор за него. Фраза «Ты хочешь что-то конкретное или мне выбрать на свой вкус?» может быть очень полезной.
Также можно избавить человека от необходимости самостоятельно искать психотерапевт:ку. Гуглить, спрашивать контакты, записываться на прием — всё это может показаться простыми задачами в нормальном состоянии, но во время депрессии они могут стать практически невыполнимыми. Поэтому хороший вариант проявить заботу о близком человеке — сделать это за него/нее.
Чего точно не следует делать, так это призывать «взять себя в руки», «собраться» или «посмотреть, как прекрасен мир вокруг». Скорее всего, человек неоднократно призывал себя сделать это. Но, к сожалению, такие призывы не работают. Беспроигрышный вариант — показать, что человек не обязан проходить через это в одиночку.
Авторка: Дарья Гордейчик
Статья создана в рамках проекта «Together 4 values — JA», который совместно реализуют организации ІншыЯ і Razam e.V. при поддержке Министерства иностранных дел Федеративной Республики Германии.
