Для многих ЛГБТК+ из Беларуси желание жить открыто и при этом ощущать себя в безопасности остается недостижимой мечтой. Однако для 26-летней Маши и 25-летней Ани, пары из Минска, эта мечта стала реальностью в 2019 году, когда они поступили в университет Эскильстуны и перебрались в Швецию.
Попробовать европейскую жизнь на вкус девушек подстегнул дядя Маши — открытый гей, который покинул Беларусь почти 20 лет назад. Девушки отправились в Швецию под предлогом учебы, однако рассматривали переезд не только как шанс получить хорошее образование, но и как возможность начать жизнь заново. Для этого пришлось решиться на расставание с близкими людьми и утрату привычной рутины.
Маша: Мне было достаточно просто принять это решение. Страшно? Да, и очень. Но я знала, что делаю это для будущей себя. В Беларуси нас никогда не приняли бы такими, какие мы есть. Моя религиозная мама даже слышать ничего не хотела про мою ориентацию, хотя прекрасно всё знала. Да и сама ситуация в Беларуси, где «выборы есть, но выбора нет», слишком на меня давила. Я просто хотела куда-то сбежать.
Аня: В то время как у Маши там была хоть какая-то родня, у меня не было никого. Паковать свою жизнь в два чемодана и уезжать в другой мир, где ты ничего не знаешь, — это ужасно тяжело. Я две недели плакала по ночам перед отъездом, думала, что не справлюсь. И на подкорке отложилось сказанное родителями «где родился, там и пригодился». Кроме бабушки, никто из семьи меня не поддержал.
До переезда: «Казалось, так будет всегда»
Маша: Есть в квир-кругах такое выражение — «жить в шкафу», что значит прятаться, быть кем-то, кроме себя. Наверное, так я бы и описала себя в Беларуси: не говорила лишнего, не одевалась как хотела, да даже за руку Аню на улице никогда не держала. Иногда я думала, что, может, так и должно быть. В Беларуси я была готова сдаться.
Аня: Кстати, помню случай, как мы с Машей искали съемную квартиру в Минске. Каждый раз мы слышали: «Ой, две девочки? А мужиков водить не будете?» Я постоянно хотела сказать, что мужики нас не интересуют в принципе, но если бы я так ответила, мы бы, наверное, никогда не нашли жилье.
Родители тоже задавали слишком много вопросов про Машу, хотя явно не были готовы услышать правду. Было очень тяжело, и мне тоже иногда казалось, что так будет всегда.
— Почему вы выбрали Швецию и именно Эскильстуну? Как вообще вы решились на переезд?
Маша: Дядя постоянно звал меня в гости. Я впервые поехала туда, когда мне было пятнадцать, и в Стокгольме мой мир перевернулся. Уже тогда люди могли одеваться, как хотят, ходить в гей-клубы, целоваться на публике. Мне это казалось чем-то невозможным. А дядя постоянно говорил, что если вдруг я захочу уехать, он будет рядом. И он правда был, помогал нам на каждом этапе: от поступления до поиска квартиры.
*Эскильстуна (Eskilstuna) — город в центральной Швеции. В 2020 году здесь жили 69 948 человек: это сопоставимо с беларусскими Слуцком, Речицей или Светлогорском. В Эскильстуне расположены несколько подразделений концерна Volvo. Здесь функционирует часть Мелардаленского университета (вуз работает также в соседнем Вестеросе). Еще город известен нацеленностью на зеленую экономику и сильной гандбольной командой.
— Были ли сомнения перед тем, как уехать? Что стало решающим фактором?
Аня: Я сомневалась до последней секунды. Когда мы ждали объявление на рейс с чемоданами на руках, я в очередной раз спросила: «Может, не поедем?» — меня просто трясло. Уезжала с тяжелым сердцем, потому что никто из семьи не верил, что я приживусь в Швеции. Но отчасти это и подстегнуло меня доказать, что они не правы. Плюс я очень хотела, чтобы у нас с Машей была жизнь, которую мы хотели. Вернуться домой можно всегда.
Первые впечатления и поддержка людей ЛГБТК+: «Сразу предложили помощь»
Маша: Меня удивило, что проблем с языком не было от слова совсем. Абсолютно все в Швеции говорят по-английски. Люди были супердоброжелательными. А в университете сразу предложили помощь: языковые курсы, консультации. Для меня адаптация прошла очень легко, возможно, потому, что я уже была в Швеции и примерно представляла, что меня ждет.
Аня: Мне было очень тяжело, потому что общество совсем другое, и я быстро поняла, что детство кончилось, что я уже не дома. Но все и правда говорят по-английски, это сильно облегчило мне жизнь. А еще это студенческий город, и мы встречали кучу людей, которые также находятся вдалеке от дома. Это помогало мне держаться.
Аня: В 2009-м в Швеции приняли гендерно-нейтральный закон о браке, так что однополые пары также могут регистрировать свои отношения. А еще Швеция стала одной из первых стран мира, которая разрешила венчания однополых пар. Для нас как для пары, которая вместе уже больше семи лет, это очень приятно и важно.
* Венчания для однополых пар в Швеции стали доступны в 2009 году, в том же году несколькими месяцами ранее в стране был принят новый закон о браке, который позволяет заключать парам браки вне зависимости от гендера. Однако возможность зарегистрировать союз существовала давно: формат партнерства для однополых пар шведское правительство одобрило еще в 1995 году. Усыновлять/удочерять детей однополые пары в Швеции имеют право с 2002 года.
Маша: Поддержка чувствуется во всём: от законов, защищающих наши права, до организаций, помогающих квир-людям. Например, в нашем городе есть центр для ЛГБТК+, где можно получить помощь или пообщаться с другими людьми.
Аня: Самое главное — свобода быть собой. Я, наконец, могу одеваться как хочу, не встречая осуждающих взглядов, держать свою девушку за руку, открыто говорить о своей ориентации, рассказывать о ситуации в Беларуси. Всего не перечислить. Я бы сравнила это чувство с приступом астмы, после которого ты снова можешь дышать.
Маша: У меня есть право волонтерить или работать в любой квир-организации на выбор, о чем я могла только мечтать в Беларуси. Есть свобода надеть майку с ЛГБТ-флагом и не быть за это побитой. Есть возможность снимать квартиру и открыто говорить, что мы с Машей — пара. Это очень дорогого стоит.
— Насколько легко в Швеции быть открытой лесбиянкой?
Аня: Очень легко. Здесь в этом настолько нет ничего особенного, что иногда я забываю, что лесбиянка. Я просто обычный человек, который любит другого человека, и это то, как всё должно быть. Мы вообще не сталкиваемся с предвзятым отношением. И в университете, и на работе наша ориентация никого не интересует.
Маша: Всем настолько нет дела до вашей ориентации, что вы даже начинаете забывать, что где-то — это проблема. Иногда я вспоминаю жизнь в Беларуси и очень расстраиваюсь, что кто-то до сих пор боится даже взять любимого человека за руку.
Шведские ценности: «Не бегут работать на трех работах»
Маша: Здесь никто не судит тебя за твой выбор, ориентацию или внешний вид. Общество построено на идее, что все люди равны и достойны одинакового уважения.
Аня: Мне очень близка концепция простой жизни. Шведы, которых мы знаем, не бегут за богатством, у них хорошая размеренная жизнь, и они просто живут ее. Они не особо торопятся, не бегут работать на трех работах, потому что им достаточно качественной базы.
Инклюзия не ограничивается законами — она видна в образовании, здравоохранении, работе социальных служб. Например, в школах детей с раннего возраста учат уважать различия. Это формирует поколение, которое не боится другого, которое будет гораздо менее ксенофобным, чем наше.
Маша: Также важно, что социальная поддержка доступна всем. Если ты сталкиваешься с трудностями, государство всегда подставит плечо, независимо от твоего статуса или ориентации. После Беларуси странно осознавать, что государство может тебе помочь, а не навредить.
В Беларуси ЛГБТК+ — это почти «невидимое» сообщество, потому что большинство боится открыто говорить о своей ориентации по понятным причинам. Здесь, в Швеции, ты не чувствуешь себя чужим, потому что тебя не относят к группе людей, которым «пора лечиться». Люди тебя принимают, поэтому и прятаться незачем. Ты знаешь, что и на работе, и в неформальной обстановке тебя ценят за то, какой ты человек, а не за то, с кем ты спишь.
Аня: Законы, защищающие людей ЛГБТК+, — это первое, что я бы перевезла в Беларусь. Но кроме законов важно учить людей толерантности через образование и культуру. В Швеции эти темы открыто обсуждаются с детьми, и это действительно меняет общество.
Маша: Шведы как будто вообще не смотрят на ориентацию, потому что это ничего о тебе не говорит, как о человеке. В Беларуси персона-ЛГБТК+ — это сразу развратник, преступник, насильник, грешник… И вот мне бы хотелось, чтобы в Беларуси на меня тоже смотрели через призму моих качеств и достижений, чтобы ориентация была вещью, которая вообще никого не касается, кроме меня и моего партнера.
Для этого в первую очередь должна быть свобода слова и права для всех. Нужны люди, которые будут работать с обществом, объяснять, что мы такие же, как все. Это долгий и тяжелый процесс, но без него ничего не изменится.
Авторка: Martha K.
